Славным ее продолжателем долгое время был Федор Рудин
Иногда говорят: «И как это железнодорожники живут и спят в домах около линии, ведь такой грохот, круглые сутки поезда идут?» А железнодорожники спокойно отдыхают и спят тогда, когда поезда движутся. Если на путях тихо, путейцу уже не до сна и отдыха.
16 марта 1922 года.
— И что это у Рудиных-то с утра неспокойно, все что-то суетятся, — судачили соседки.
— Так, поди Марья опять рожает.
— Куда им, и так уж 15 ребёнков?
В большом доме, что стоял на пригорке у реки и железнодорожной линии на Аминовке, у Алексея Рудина, потомственного железнодорожника, было и, правда, неспокойно. С утра уже топилась баня. Бабка Фёкла, ашинская повитуха, была уже здесь. Парни отправились, кто на рыбалку, а кто за скотиной посмотреть. Девчонки наводили порядок в доме. В спаленке за печкой тихонько на кровати постанывала Мария, мать большого семейства. Отец Алексей Рудин — путейский мастер, сегодня отпросился с работы. Шутка ли, Манька-то опять удумала рожать. Ведь шестнадцатый уж будет. Интересно кого родит? Может парень, так в хозяйстве еще одним помощником больше, а девка — тоже лишним ртом не будет. Славу богу, всем хватает. Сидел Алексей, доплетая второй лапоть, и все думал: «Вон старшие-то уже делиться начинают, семьями отходят. Свои дома рубят. Девять парней и шесть девок. Круто Рудины тесто месят. Как выйдем все на работу, гору свернем». Вдруг крик: «Алексей, иди гляди, парень родился, да такой крупненький, весь в тебя». А шестнадцатый уже дал о себе знать, кричал во все легкие. Алексей на радостях перекрестился, нежно поцеловал Марию. Шестнадцатого ребенка, согласно святым писаниям, назвали в честь Преподобного Федора Начертанного.
Федор рос быстро, был ребенком некапризным, любознательным. До школы уже научился от старших читать и писать, любил почитать книжечки, но в школу его не тянуло, хотя и учился неплохо. Окончив четыре класса, в школу больше не пошел, как его ни уговаривали родители и учителя… «Я рабочим буду, как батя, на «железку» пойду», — говорил он. Отец частенько брал мальчишку с собой, да и старшие уже были помощниками на путях. Едва Федору исполнилось 16 лет, получив паспорт, он заявил: «Пойду работать!». «Да куда же ты пойдешь-то, грамоты у тебя мало?» «А вон Прокофий, старший брат, работает дежурным по станции, он говорил: нужен кочегар на паровоз, вот я и пойду».
16 апреля Федор был принят на работу кочегаром паровоза. Сначала очень уставал, и на вечерки ходить было неохота. Девчонки подсмеивались — «заважничал, на паровозе работает». Потом втянулся, привык, работу полюбил, и к технике стал приглядываться. Прошло три года. Федору принесли повестку из военкомата. Службы он не боялся, по рассказам старших братьев, ему даже было интересно все испытать на себе, посмотреть матушку Россию. «Вот мать и шестнадцатого провожаем, уже десятые проводы», — вздыхал Алексей. Поплакали, погоревали и, благословив, сказали: «Ладно, езжай с богом, служи Отчизне, нас не забывай». Служба ему была не в тягость. Турник он еще дома одолел, а строевая ему даже нравилась. Все было по плечу. Уже подумывал о дембиле, да началась Великая Отечественная война. Длилась она для Федора до 16 июня 1947 года. Много он повидал на службе специальностей, но по званию был рядовой. Однажды 16 мая 1944 года получил опасное задание: нужно было взять «языка». Казалось, это невозможно. В разведку пошли трое. Прощались с сослуживцами, как будто навсегда, но Федор знал число 16 не должно подвести. Заявление все же солдаты написали: «Если не вернусь, прошу считать меня коммунистом». Маскировочным пунктом оказалось холодное, гнилое болото, затянутое зеленой тиной, лягушек было больше, чем воды. Двое суток они прятались в этом болоте. Продрогшие от холода, голодные, но задание выполнили. Взяли даже двух «языков». Две недели отлеживались в госпитале, чирьи от простуды повылазили. Во время перестрелки Федора ранило, но рана по сравнению с чирьями, была нестрашной. Федор даже пулю не дал из раны достать, так и носил ее до самой смерти.
16 июня 1944 года партийное собрание было немногочисленным и быстрым. Всех троих ребят принял в партию. На фронтах также воевали девять братьев и шесть сестер Федора. Кто по повестке военкомата, а кто добровольно ушел на войну. Писем приходило очень мало. Алексей и Мария Рудины от горя и ожиданий быстро состарились. Похоронки их не щадили, шли друг за дружкой. Все мечтали: «Вот война закончится, и вся наша большая семья соберется вместе». Но мечты не сбылись, из шестнадцати детей вернулось только шесть.
После демобилизации Федор вернулся, немного отдохнул. Рабочих рук везде не хватало, на его паровозе опять не было кочегара. Федор будто и не уходил на фронт, вернулся к своей привычной работе, но стал замечать, что от дыма и копоти, от каменного угля, угарного газа стал задыхаться, частенько болеть. Врачи сказали: «Уходи от топки на свежий воздух». На шалашовский разъезд нужны были путейцы. Федор согласился, а отец — знатный путеец, шутя, сказал: «Вот тебе и диплом — кирка, лопата, лом». Федор за работу взялся легко, для него и эта работа с детства знакомая. Дом есть, а за невестой дело не встало. Красивая, работящая Машенька Шалдина смело вошла в его жизнь. Время шло быстро. Вот Федор уже бригадир и отец троих дочерей. Его «диплом» стал обрастать новым путейским инструментом, с которым надо разговаривать на «ты». Отец ушел на заслуженный отдых. Дочери подрастают, им так же, как ему детстве, охота на «железку». Участок Федора Рудина — лучший в Ашинской дистанции пути. Его фотография вывешена на Доске почета, а сам он уже работает мастером. Старшая дочь — путеец, вышла замуж за путейского бригадира Александра Овсянникова. И другая дочь, Людмила, тоже просится на «железку». Все хорошо, да вот возраст уже пенсионный, военные годы дают о себе знать. Ноги все чаще и чаще стали беспокоить, а ведь путейца, как волка, ноги кормят. «Уходить бы надо» — говорил он. Подготовил себе смену, Александра Овсянникова, тот уже всю путейскую работу освоил не хуже мастера. Так Федор Алексеевич оказался пенсионером, квартиру ему дали благоустроенную в городе, не около линии — отдыхай, ветеран, радуйся жизни. 40 лет отработал он на путях Ашинской дистанции пути. Его послужной список увенчан грамотами, подарками, наградами.
16 августа 1986 года справили новоселье, а в мае 1987 года Федор Алексеевич Рудин умер. Но династия его продолжается. Дочь Людмила Черницина отработала в дистанции пути 34 года. Начала путейцем, закончила дежурной по переезду. Всегда была на хорошем счету. Да и сейчас Людмила Федоровна хоть и на пенсии, но ее часто можно видеть в дистанции пути. Старость ее дома не застанет, она в заботах, она в пути. Ее зять работает оператором дефектоскопной тележки. Внучка Дашенька учится в железнодорожном техникуме. Династия Рудиных продолжается, а число шестнадцать — трудное число, но по-своему — счастливое.
Л. Никонова,
пенсионерка ПЧ-18, г. Аша
